Возвращение весны - Страница 10

Пять лет назад, когда Эми впервые переступила порог виллы Джерми, прекрасный старинный дом показался ей невообразимо огромным, и сейчас, идя по просторному элегантному холлу к широкой лестнице, она снова испытала это ощущение.

Если не считать комнат для прислуги, расположенных позади кухонных помещений на первом этаже, в доме было шесть больших спален с примыкающими к ним ванными комнатами. Однако, когда после двухмесячного знакомства Лука попросил ее руки, он немедленно распорядился пристроить к зданию крыло с огромной кухней, просторной столовой, двумя гостиными и четырьмя спальнями на втором этаже.

Новое крыло, несомненно, было построено по всем канонам архитектурного искусства и обставлено с почти неприличной роскошью, но больше всего Луке нравилось то, что все это принадлежало только им двоим. Однако Эми подумала, что Стефания могла бы счесть желание Луки жить отдельно обидным для себя.

В одно из воскресений, за несколько дней до свадебной церемонии, когда она в последний раз появилась на вилле Джерми в качестве гостьи и все обсуждали обстановку новой гостиной, сидевший напротив нее Бернардо, должно быть, заподозрил что-то неладное по выражению ее лица.

— Эми, — негромко начал он, отводя ее после чаепития в сторонку, что было для него несколько необычно, — вас что-то смущает в отношении новой части дома, не так ли?

— Вовсе нет, она мне очень нравится, действительно нравится, — торопливо возразила она, — и мне не терпится переехать туда. — Проговорившись, она отчаянно покраснела, но Бернардо сделал вид, что ничего не заметил. — Просто я боюсь огорчить Стефанию. Она может подумать, что мы не хотим жить с ней, а это совсем не так.

— Вы говорили об этом с Лукой?

— Да, но он ответил, что не стоит беспокоиться, Стефания всем вполне довольна. Дело в том… — Она помедлила, чувствуя себя очень неловко. — Луке могло показаться, что я не хочу жить в новом крыле, поэтому я больше ничего ему не сказала.

— Эми, я знаю Стефанию всю свою жизнь, а с Лукой мы друзья чуть ли не с младенчества, поэтому, надеюсь, вы не сочтете меня слишком фамильярным, если я поговорю с вами на эту тему? — спокойно спросил Бернардо, улыбаясь одной из своих редких улыбок.

Эми энергично замотала головой.

— Стефания безоговорочно одобряет выбор сына. В вас она нашла все качества, которые хотела бы видеть в невестке, я знаю это. Кроме того, она прекрасно понимает желание Луки жить своим домом и даже предлагала ему переехать куда-нибудь, считая это вполне закономерным. Поэтому такое решение проблемы ее вполне устраивает, уверяю вас. Должен заметить, что она успела очень к вам привязаться.

— Правда?

— Конечно, — сказал Бернардо, ласково глядя в ее просветлевшее лицо. — По мнению Стефании, она не столько теряет сына, сколько приобретает дочь, в этом нет никакого сомнения.

— Спасибо вам, Бернардо. — Эми улыбнулась ему, и тот едва заметным кивком головы показал ей, что понимает ее чувства. Уже не в первый раз она подивилась тому, как такой человек мог жениться на раздражительной, тщеславной Анджеле, но, почувствовав себя виноватой в том, что плохо подумала о сестре Луки, быстро выбросила из головы эту мысль. В тот же вечер, когда Лука отвозил ее домой, она рассказала ему о разговоре с Бернардо.

— Мать одобряет наш брак, его одобряют все, но даже если бы его одобрял только я, от этого ничего не изменилось бы, любовь моя. С того самого дня, как мы впервые встретились, я знал, что ты будешь моей, и ничто не смогло бы нам помешать. Ты — моя судьба, а я — твоя, и ты будешь любима так, как ни одна женщина на свете.

И он любил ее… еще как любил… Глаза Эми наполнились слезами. Она вспомнила, какая страсть бушевала в нем; Эми до конца поняла это лишь в первую брачную ночь, которая пришлась как раз на ее девятнадцатилетие. Маска сдержанности, которую он надевал на себя во время ухаживания, была сброшена, и скрывавшееся под ней пламя обожгло и напугало ее.

Но теперь все было перечеркнуто его вероломством, и когда Лука, миновав лестницу, направился к тяжелой дубовой двери, ведущей в новое крыло дома, Эми схватила его за руку.

— Не думаешь же ты, что я буду жить в нашем домишке? — резко спросила она, машинально употребив ласкательное название, данное ими постройке в те дни.

— Разумеется. — Она почувствовала, как напряглись под ее пальцами мощные мышцы, но тем не менее Лука остановился и взглянул на удерживающую его маленькую изящную руку. — Это твой дом.

— Был когда-то. — Эми почувствовала, как дрожит ее голос и, собравшись с силами, продолжила: — И я не намерена останавливаться нигде, кроме старого дома.

— Эми… — словно задыхаясь, произнес он и, закрыв глаза, медленно покачал головой. — Неужели ты будешь препираться со мной из-за каждого пустяка?

— Я вовсе не препираюсь… Хотя, может быть, и так, но это отнюдь не из любви к искусству. Мне хочется жить в старом доме, вот и все, — твердо добавила Эми, опустив его руку и отступив на шаг.

— Понятно. — Лука окинул ее изучающим взглядом. — Дело в том, что там все по-прежнему: твои вещи лежат нетронутыми — одежда, книги, бумаги, магнитофонные записи и прочее. Там все привычно и удобно — твоя гостиная, твоя ванная…

— Лука…

— И твоя спальня, разумеется, — невозмутимо продолжил он. — Я переехал оттуда вскоре после того, как стало очевидно, что ты не собираешься вернуться в ближайшую пару дней.

— Пару дней?.. — Не договорив, Эми уставилась на Луку в крайнем изумлении. В письме она ясно дала ему понять, что не вернется никогда.